Все о Санкт-Петербурге
|
Прогулка по Пушкинским горам или как попасть в литературу—У меня есть цветная открытка — «Псковские дали». И вот я оказался здесь. Мне хочется спросить — это дали? —В общем-то, дали, — говорю. —Типично псковские? —Не без этого. Мужчина, сияя, отошел... С. Довлатов. Заповедник Дали в окрестностях Пскова и впрямь завораживающие — Изборо-Мальская долина, холмы и перелески до горизонта, озера и изгибы реки Сороти. Отличный фон для усадьбы Михайловское, где когда-то жил наше все, то есть Александр Пушкин. Родовому имению Ганнибалов-Пушкиных выпала беспокойная судьба. Вернее, поначалу все было тихо и мирно: жили здесь поколения дворян, одного из которых угораздило стать великим поэтом. После смерти Александра Сергеевича имение перешло к его детям, а затем было приобретено государством. В начале XX века здесь открыли музей и приют для пожилых литераторов — и спокойная жизнь закончилась. За первую половину столетия усадьба пережила три пожара, из которых третий, случившийся во время Великой Отечественной войны, стал наиболее разрушительным. По сути все постройки и парк были уничтожены, так что нынешний музей-заповедник «Михайловское» воссоздан заново на руинах. Сотрудники музея, принимаясь за восстановление поместья, старались прежде всего воссоздать атмосферу — даже не ту, что царила здесь при жизни поэта Пушкина, а ту, что существует на страницах его произведений. Порой даже переигрывали: было время, когда туристов в парке Михайловского встречал дуб с «золотой» цепью и прочие сказочно-литературные атрибуты — ну разве что коты не говорили, как их ни старались научить. Получалось не реальное поместье аристократов со средним доходом, а этакое условное «пушкинское» пространство. А потом с музеем случилась странная вещь. Сюда приехал работать экскурсоводом писатель Сергей Довлатов — поработал и через несколько лет написал о проведенном здесь времени книгу «Заповедник». Результатом стал забавный «оптический эффект»: на пушкинские места наложились истории из довлатовской повести, и Пушкинские Горы теперь можно видеть через двойную призму. Тем более что в мемориальных музеях царит приятная стабильность — экспонаты за последние 30 лет остались прежними и лежат, как правило, на тех же местах, где их застал герой Довлатова: «Перешли в кабинет. Демонстрирую портрет Байрона, трость, этажерку... Перехожу к творчеству... Вдруг слышу: —Пистолеты настоящие? —Подлинный дуэльный комплект системы Лепажа. Тот же голос: —Лепажа? А я думал — Пушкина. Объясняю: —Пистолеты той эпохи. Системы знаменитого оружейника Лепажа. Пушкин знал и любил хорошее оружие. У него были такие же пистолеты... —А калибр? —Калибр, — говорю, — подходящий. —Чудно, — вдруг успокоился турист». В кабинете Пушкина вам и сейчас покажут «творческий беспорядок» на столе писателя и немногие предметы, принадлежавшие когда-то лично ему: железную трость, небольшую этажерочку, портрет Байрона, подаренный Александром Сергеевичем соседке Анне Вульф... И пистолеты пушкинской эпохи, из которых сам поэт, конечно, не стрелял, но которые ему наверняка бы понравились. Самое умилительное место в доме-музее — это, пожалуй, комната няни. Ведь все мы помним о вкладе Арины Родионовны в русскую литературу, так что всем интересно поглядеть, где она жила, на каких коклюшках плела и как, собственно, выглядела — здесь имеется ее единственный портрет-барельеф. А еще здесь так и лезет в голову первая экскурсия начинающего гида из книги Довлатова: «Поэт то и дело обращался к няне в стихах. Всем известны такие, например, задушевные строки... Тут я на секунду забылся. И вздрогнул, услышав собственный голос: Ты еще жива, моя старушка, Жив и я, привет тебе, привет! Пусть струится над твоей избушкой... Я обмер. Сейчас кто-нибудь выкрикнет: «Безумец и невежда! Это же Есенин — «Письмо к матери»...» ...Я продолжал декламировать. Где-то в конце угрожающе сиял финский нож... «Тра-та-тита-там в кабацкой драке, тра-та-там под сердце финский нож...» В сантиметре от этого грозно поблескивающего лезвия мне удалось затормозить. В наступившей тишине я ждал бури. Все молчали. Лица были взволнованны и строги. Лишь один пожилой турист со значением выговорил: — Да, были люди...» Довлатовские ассоциации подстерегают не только в усадьбе Михайловское, но и во время экскурсии по парку. Гулять здесь можно долго — чего-чего, а места для прогулок и созерцания окрестностей помещикам пушкинской эпохи хватало. Пруды (обычные и каскадные), мостики, беседки, липовая и еловая аллеи — весь классический набор ландшафтных дизайнеров XIX века присутствует. В лабиринте тропинок довольно просто заблудиться. Если же вам удастся выбраться из него на старую дорогу, ведущую в соседнее Тригорское, вы непременно минуете озеро Маленец, деревянную мельницу и старинное городище Савки на Горка на берегу реки Сороти. Кстати, это будет та самая горка, на которую ленился забираться один из героев довлатовской повести, экскурсовод Митрофанов. «Был случай, когда экскурсанты, расстелив дерматиновый плащ, волоком тащили Митрофанова на гору. Он же довольно улыбался и вещал: —Предание гласит, что здесь стоял один из монастырей Воронича...» Особняк в усадьбе Тригорское, тоже входящий в состав заповедника, принадлежал когда-то семейству Осипо-вых-Вульф — соседей и хороших друзей Пушкина. С соседями в те времена вообще старались дружить, ибо помещики, коротавшие долгую зиму в деревне, не имели других развлечений, кроме поездок в гости и совместных посиделок. Но Осиповы-Вуль-фы были особенно хлебосольными — во всяком случае, когда осматриваешь их дом, кажется, что не было у них других занятий, кроме как развлекать Пушкина. В столовой гостя угощали чаем с пирогами и вареньем (самовар и вазочки присутствуют), в кабинете хозяин — Алексей Вульф — играл с ним в шахматы за симпатичным шахматным столиком, в гостиной Пушкин читал поэму «Цыганы», а в парадной гостиной — танцевал. В будуаре Евпраксии Вульф, получившей в семье ласковое имя Зизи, хранится альбом, в который Александр Сергеевич когда-то записывал игривые стихи. Персонаж Довлатова со своими экскурсантами тоже в эту комнату заходил, а вот с выходом у него возникали проблемы: «Надо было сделать логичнее переходы из одного зала в другой. Продумать так называемые связки. В одном случае мне это долго не удавалось. Между комнатой Зизи и гостиной. Наконец я придумал эту злополучную связку. И в дальнейшем неизменно ею пользовался: «Друзья мои! Здесь, я вижу, тесновато. Пройдемте в следующий зал!..» Еще одно место, которое в Пушкинских Горах обязаны посетить все туристы, — Святогорский монастырь XVI века. Здесь находится родовая усыпальница Ганнибалов-Пушкиных и, соответственно, могила «солнца русской поэзии». Правда, главную тайну монастыря нынешним экскурсантам вряд ли удастся узнать. Литературным везло больше — если, конечно, они встречали на своем пути спившегося экскурсовода Потоцкого, которому срочно требовались деньги. «Затем Потоцкий выдумал новый трюк. Он бродил по монастырю. Подстерегал очередную группу возле могилы. Дожидался конца экскурсии. Отзывал старосту , и шепотом говорил: «Антр ну! Между нами! Соберите по тридцать копеек. Я укажу вам истинную могилу Пушкина, которую большевики скрывают от народа!» Затем уводил группу в лес и показывал экскурсантам невзрачный холмик. Иногда какой-нибудь дотошный турист спрашивал: —А зачем скрывают настоящую могилу? —Зачем? — сардонически усмехался Потоцкий. — Вас интересует — зачем? Товарищи, гражданина интересует— зачем? —Ах да, я понимаю, понимаю,— лепетал турист...» В общем, Пушкинский заповедник — место уникальное: практически это мемориал сразу двух писателей. Только один из них здесь жил, а другой про-, водил экскурсии, посвященные первому. Искать ли здесь иллюстрации к главам «Евгения Онегина» или к «Заповеднику» — решать вам. Главное, помните: в литературные музеи надо ехать в поисках духовной пищи. Аза приключениями телесными — в другие места, например на турецкие курорты. Если этому правилу не следовать, можно испытать такое же разочарование, какое постигло барышню из книги Довлатова: «Здесь же помещались кабины двух междугородных телефонов. Один из них был занят. Блондинка с толстыми ногами, жестикулируя, выкрикивала: —Татуся, слышишь?! Ехать не советую... Погода на четыре с минусом... А главное, тут абсолютно нету мужиков... Але! Ты слышишь?! Многие девушки уезжают, так и не отдохнув...»
|
|